Мы поговорили с Кириллом Мартыновым, соавтором курсов проекта InLiberty, кандидатом философских наук, о том, почему стало важно инвестировать в статус интеллектуала, почему реальные встречи круче виртуальных лекций и как «покупка» философов может решить ваши личностные вопросы.
Почему философы стали нужны и при чем тут токсичность
Долгое время считалось, что философия никому не нужна. Это было связано с тем, что люди — в частности, у нас после распада СССР — боролись за выживание, а в перерывах по возможности старались ни о чем не думать.
Довольно затасканная, но все еще смешная шутка: вы когда-нибудь видели вакансию «требуется философ»? За последние годы ситуация изменилась, и возник явный интерес к философам как к людям, которым можно задать свои вопросы о бытии, ввиду того, что правила, по которым мы живем, меняются с непредвиденной скоростью
При этом ни один социально встроенный человек не может избежать актуальной этической повестки, потому что в мире все больше говорят о том, что такое «токсичные отношения», равенство, власть, взаимное уважение, где проходят личные границы, в каких случаях их можно нарушать. Все эти вопросы исторически существовали с пометкой «философские» и были связаны с системами аргументации, привычкой размышлять о важных для человека вещах.
Тут и возникает фигура философа, который может объяснить — что к чему в современном мире. Причем не академического философа, а открытого, вещающего за пределами институций, и это новый медиаформат философии, который мы как раз сейчас переизобретаем. Для меня медиафилософ — это человек, который не считает, что публичная площадка снижает ценность высказывания — она создает прецеденты для дискуссии и расшатывает константы. Короче говоря, медиафилософы — это новые сократы, которые донимают людей не на рыночной площади, а в соцсетях.
Как монетизируются этические компетенции
На примере InLiberty у меня сложилось четкое понимание того, что в обществе есть запрос на интеллектуальное исследование проблемных зон, связанных с обычной человеческой жизнью. И это крайне платежеспособный спрос, где работает рыночный принцип — если ты заплатил деньги, то находишься в партнерских отношениях с человеком, с которым общаешься в образовательном ключе. Для тебя это потребление, а для философа — возможность странным образом продавать свою профессию.
Отличие InLiberty от разного рода тренингов заключается в том, что у нас нет никакой «мудрости», которую мы передаем дальше. Мы просто вовлекаем людей в дискуссии и учим правильно ставить вопросы. Просветления мы не обещаем, как, впрочем, и личностного роста. Это всего лишь приобщение к рациональной критической традиции, вокруг которой строится западная интеллектуальная культура.
Как интеллектуальная дискуссия стала досугом для богатых
Популяризаторы науки многого достигли, но все равно остаются белые пятна, которые ученые не в силах прикрыть. Резонно спросить: как работает наука сама по себе? Почему мы должны верить ученым? Чем наука отличается от ненауки? Человеку мучительно хочется найти рациональные ответы, тем более, когда у современного общества появились средства на это — все более популярным становится инвестировать в образование и интеллектуальный досуг, и они все больше приобретают оттенок лакшери.
Мысленные эксперименты, рациональное мышление, применение этики и новой оптики — все это качественно новые услуги на рынке досуга.
Нет ничего стыдного для философов в том, что их «потребляют». Просто ты делаешь чью-то жизнь лучше — и тебе платят за это
Кроме того, любой человек, который работает в России, особенно на руководящих должностях в компаниях, сталкивается с жесточайшими этическими дилеммами. Так что зачастую знакомство с этической повесткой дня — вынужденная мера поддержания бизнес-престижа.
В чем польза от философских курсов и как это меняет отношение к работе
На мой взгляд, смена оптики и ознакомление с мыслительными практиками дают бо́льшую интеллектуальную свободу. Человек учится на новом уровне размышлять о том, что в его жизни важно, что нет, избавляется от навязанных иллюзий и нащупывает границы вариантов. Например, одно из последних собраний на курсе было посвящено поиску баланса между жизнью и работой, это так называемый work life balance. Мы рассказывали про то, как этот вопрос был впервые поставлен в античности — уже тогда свободные люди думали, как обустроить свою жизнь наилучшим образом.
Одни философы считали, что работа — это просто инструмент выживания, другие — что это минимальное страдание, которое потом приносит удовольствие. Мы сделали акцент на стоиках, для которых работа и жизнь совпадают
Они считали, что важно правильно выбрать цель — «зачем все это» — тогда вопрос про баланс работы и жизни не является неразрешимой дилеммой. К этому мы добавили критику труда в современном мире, разобрались с понятиями «прекариата», «уберизации труда» и постмарксистскими установками, а потом снова предложили участникам подумать над всем этим от лица стоиков. Если Эпиктет работает водителем «Убера» и является этим самым «прекариатом», то в чем состоит его долг: иметь высокий рейтинг, перевезти больше пассажиров или получать удовлетворение от работы? Становится понятно, что мы можем более свободно мыслить о том, кем мы являемся и что выбираем.
5 известных мыслительных экспериментов для взламывания мозга
1. «Философский зомби» австралийского философа Дэвида Чалмерса ставит вопрос: отличается ли зомби, имитирующий философские рассуждения, от человека, реально их переживающего? Эксперимент описан в книге «The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory» 1996 года и отчасти отвечает на вопрос — что такое истинная природа человека.
2. «Мозги в бочке» американского философа Хилари Патнэм. В статье «Brains in a vat» 1981 года автор предлагает смоделировать ситуацию, в которой мозгу, изъятому из тела, транслируют полную картину жизни — иллюзорное тело и все ощущения, которые он мог бы иметь в реальности. Отчасти этот эксперимент лег в основу парадигмы культового фильма «Матрица». Философ ставит вопрос: является ли одним и тем же мысль обычного человека о мире и мысль «мозга в бочке» о «мире», если они оба его наблюдают (один реально, другой — виртуально)? Это попытка ответить на извечный запрос мыслящего субъекта — а что там, в «мире вещей»?
3. «Мозг в Хьюстоне». Автор эксперимента — американский философ Дэниел Деннет — в статье «Where am I?» 1981 года предлагает отделить мозг от тела и переместить их в разные географические точки. Находясь на расстоянии тысяч километров мозг и тело связаны посредством сложной системы радиосигналов, но в какой-то момент возникают неполадки, и сознание начинает угасать. Вопрос: где на самом деле находится сознание жертвы эксперимента — в мозге в Хьюстоне или в ощущениях тела, которое от него максимально удалено? Эксперимент Деннета любят использовать критики существования души и попиратели метафор, связанных с сердцем человека. Они уверены, что не стоит усложнять сентиментальными размышлениями медицинский факт, что сознание человека — это продукт деятельности его головного мозга.
4. «Китайская комната» — самый известный мысленный эксперимент, его представил американский философ Джон Серль в 1980 году в работе «Minds, Brains, and Programs». Суть его в том, чтобы доказать, что искусственный интеллект не может мыслить, как человек. В этом эксперименте человек с помощью подробной инструкции может создать у стороннего наблюдателя впечатление, что знает китайский язык, на самом деле его не зная. Так и искусственный интеллект может создать иллюзию мышления, не мысля.
5. В эксперименте «Болотный человек» американский философ Дональд Дэвидсон якобы остановился переждать грозу рядом с сухим деревом. Ударившая молния расщепляет тело Дэвидсона на молекулы и — по невероятному стечению обстоятельств — создает из сухого дерева точную реплику Дональда Дэвидсона, который начинает жить его жизнью. Вопрос: можно ли считать Болотного человека тем же самым существом, что и Дональд Дэвидсон, а реплику человека — точным отражением всех его личностных нюансов? Или все-таки личность неповторима?
Почему надо ходить на курсы, а не смотреть лекции на YouTube
Хорошая лекция может быть невероятно увлекательной, это как моноспектакль в театре или очень талантливый стендап. Но есть масса исследований о том, что лекция, судя по всему, никогда не была лучшей формой образования. Есть более эффективные способы применить когнитивные способности, интенсивнее мыслить, больше запоминать и присваивать себе идеи и аргументы. В разработке этих эффективных форматов нет никакой тайны — это самые привычные мыслительные действия, которые заставляют тебя участвовать в решении какой-то задачи. Если в обучении используется соревновательный аспект, как в дискуссии или игре, то, по статистике, участники усваивают материал лучше. К примеру, вы ведете дебаты с приятными людьми, но у них противоположная точка зрения на вопрос; вы заранее изучили релевантную информацию, разобрали примеры и подготовили аргументы — очевидно даже для не слишком азартного человека, что из такого содержательного спора, а тем более из победы, вы вынесете гораздо больше «продуктов образования», чем из статичной лекции.
Другой плюс оффлайн-формата в том, что это хорошая форма социализации, когда ты в течение вечера знакомишься с новыми людьми, у каждого — свой особый бэкграунд. Поэтому востребован именно аналоговый формат занятий, и именно за него сейчас готовы платить.
Можно ли избавиться от стереотипов и научиться пользоваться интуицией?
Пресловутые стереотипы, от которых непременно хотят избавиться, скорее полезны, потому что они позволяют малознакомым людям начинать говорить на одном языке. Всякие глупости типа «итальянцы импульсивны», а «художник должен носить берет» — полезны до той поры, пока никого не обижают, и являются неплохим стартом для дискуссии с нуля. Но в большинстве контекстов стереотипы приобретают репрессивные черты, и для руления нужно включать интуицию. Вопрос: как ее развить? Что вообще такое — интуиция?
Нам довольно непросто удерживать в голове какую-то сложную проблему, разбирая ее последовательно и приходя к заключению. В этой ситуации мозг склонен придумывать некую картинку-образ, чтобы с помощью приблизительной заготовки свериться с тем, тянет ли это на решение или нет. Примерно так грубо можно описать работу интуитивной опции. Мой любимый пример мысленного эксперимента, который демонстрирует наш механизм принятия решений, это история американского философа Джудит Томпсон под названием «Больной скрипач». Вы просыпаетесь утром, а ваша кровеносная система соединена с системой всемирно известного скрипача, и доктор настоятельно просит вас потерпеть 9 месяцев, пока тот поправится, делая акцент на стереотипе «все ради искусства». Нужно ли жертвовать своими интересами ради жизни другого человека?
Томпсон посредством этого эксперимента пыталась разрешить этический вопрос абортов: 60–70% участников эксперимента соглашались с тем, что скрипача жалко, но избавиться от него можно. Философ предлагает сделать следующий шаг в дискуссии о том, является ли эмбрион человеком, и принять решение на основе собственной интуиции.
Человек, быть может, не всегда способен объяснить, как он принимает решение, но как владелец собственной жизни он руководствуется собственным благополучием, при этом — насколько возможно согласуясь с современной этикой.
В этом случае уже знакомство с главным «инструментом» дает представление о стратегиях разрешения той или иной ситуации.
Как философ может учить этике, не навязывая точку зрения
Не нужно думать про философов, что они являются держателями этических скрижалей. Скорее мы разбираемся с тем, что людям нужно понять о мире в данный момент — эта такая старая философская компетенция.
Начиная с Античности и заканчивая XIX веком, от философии, которая преподносила людям рациональную картину мира, постепенно отходили разные дисциплины. Сначала физика и математика, потом психология и политология. И остались у философа лишь история, логика и этика — но таки пришло то время, когда весь мир заразился словом «неэтично» (читай «токсично»), и только философ может теперь рассуждать об этом профессионально.
Чему хотят учиться сами философы
Гуманитарий уже не может быть чистым гуманитарием, и от вещей, связанных со статистическим анализом, количественными методами и вообще, с аналитикой данных, невозможно спастись. Ты устаешь все время кого-то просить написать простенькую программку на «Питоне» — пора это делать самому. Хотелось бы не только говорить, но и владеть большим количеством практических навыков, даже обсуждая проблематику того же будущего с ИИ.
Есть потребность разобраться в вопросах биоэтики и влиянии современной медицины на культуру. Очень интересный вопрос: что такое медицина, в чем ее цель? Почему все хотят жить долго и счастливо, что происходит с целями, которые ставит перед собой современное общество? Тут пересекается много технологических, антропологических и социальных историй — самое время разобраться, что ждет нас в этом инженерном проекте человечества, поэтому философу есть чем заняться не только в монетизации дискурсов, но и в порче фундаментов, казалось бы, давно устоявшихся вещей.
