Не быть Томом Крузом
Нет лучшего трюка для актера, чтобы навеки вписать себя в историю поп-культуры, чем дать свое имя названию киноленты. Так произошло с Джоном Малковичем. Почему Чарли Кауфман, сценарист картины, не назвал свою историю «Быть Джонни Деппом» или «Быть Брэдом Питтом»? Потому что в имени Малковича, как и в его образе, звучит волнующий диссонанс, а значит, это обещает психоделический трип во внутренний мир актера, где путеводные звезды — непредсказуемость и нерв. Когда Кауфман принес сценарий в студию New Line Cinema, ее директор Роберт Шэй спросил: «Почему, черт возьми, это не Том Круз?»
Кауфман утверждает, что вся абсурдность сценария держится на мелодике актерского имени. И в самом Малковиче, и в слове «Малкович» есть какая-то изюминка, диалектика, неоднозначность и попросту — магия. «Когда мы пытались представить в главной роли какого-то другого актера, то обнаруживали, что их имена неинтересно звучат — в них нет славянской мелодики и скрытой перверсии». Действительно, в какой-то момент в ленте «Быть Джоном Малковичем» все начинает резонировать с Малковичем на уровне языка и интонаций, мы понимаем: здесь не требуется других слов, кроме «малкович».
«Малкович малкович? Малкович!» Не фильм, а песня. И после выхода картины этот «малкович-язык» стал восхитительным мемом тех дней.
Монетизация невроза
Джона Малковича нельзя назвать красивым, но местами он мучительно сексуален, его вечный невроз и легкая сумасшедшинка притягательны, в его движениях есть что-то пугающее. Малковичу определенно нельзя доверять. Мы его опасаемся, пока он нами манипулирует. Эти качества актера прекрасно монетизировались, и фильм «Быть Джоном Малковичем» в этом смысле — настоящий хайлайт его актерской карьеры.
Братья Коэны заприметили фирменную истерию Малковича и на этом построили целую роль в «После прочтения сжечь». Вообще, Малкович — не из тех въедливых актеров, которые вживаются в роль, а потом обивают пороги психотерапевтов. Он просто встает — и играет. Будучи явным неврастеником, он просто переключает свой внутренний тумблер — ему это ничего не стоит. В свободное время Малкович вышивает, а во время съемок фильма Бернардо Бертолуччи «Под покровом небес» связал несколько пар очаровательных носочков.
За плечами к моменту съемок «Быть Джоном Малковичем» у актера уже были «Опасные связи», «Тени и туман» Вуди Аллена, «О мышах и людях» и «Империя солнца», а заодно и довольно проходные, но кассовые фильмы «Человек в железной маске» и «Воздушная тюрьма». Малкович вообще не особенно привередничал в выборе ролей — но его манера и необычная внешность делали свое дело: все знают Джона Малковича.
Что мы знаем о Малковиче? Фамилия ему досталась от отца-хорвата, актер дебютировал на сценах чикагских театров, в начале 90-х добрался до Бродвея и сыграл с Дастином Хоффманом в «Смерти коммивояжера». В 1984 году за дебютную роль в кино «Место в сердце» был номинирован на премию «Оскар». Несмотря на удачную карьеру в кино, он так и не порвал с театром и успешно выступает на сцене по сей день. В 2018 году Малкович снова всех удивил, сыграв Эркюля Пуаро в сериале «Убийства по алфавиту». Ему несвойственно застревать на чем-то — он то снимается в клипах у поп-рэперов, то ставит моноспектакль, а в 2010 году Малкович объявил себя дизайнером одежды и выпустил коллекцию мужского кэжуала под названием Technobohemian, но, как говорят на западе, with a twist (с прибабахом).
Он заявил, что берет пример с Тома Форда: «Он ведь не заложник амплуа, но умеет делать прекрасное кино и такую же прекрасную одежду». Малкович сотрудничает с художниками всех мастей — в недавнем проекте фотографа Сандро Миллера он предстал в образах Мэрилин Монро, Мохаммеда Али, Джона Леннона и Роберта Мэпплторпа.
Но, пожалуй, самой эксцентричной задумкой Малковича является проект «100 лет». Это научно-фантастический фильм Роберта Родригеса, к которому Малкович написал сценарий. Слоган проекта: «Это фильм, который вы никогда не увидите». Действительно, выход картины запланирован на 18 ноября 2115 года, то есть через 100 лет, что соответствует годам, которые требуется пролежать бутылке коньяка Louis XIII, прежде чем она будет выпущена для потребителей. Собственно, коньячные магнаты и проспонсировали этот проект. Главные роли в фильме исполнят сам Малкович, китайская актриса Шуя Чан и чилийский актер Марко Сарор. Песня «100 лет», которую написал Фаррелл Уильямс, также будет выпущена лет через сто.
Русскому зрителю Малкович кого-то все время напоминал, и когда актер приехал в Россию в 2017 году, все поняли — кого. На передаче «Вечерний Ургант» Малкович появился в образе Ильича. Бинго.
Продам бред. Дорого
Главная идея сценариста Чарли Кауфмана поначалу была тошнотворно проста, но очень актуальна: написать историю про того, кто влюбляется не в свою жену. Сценарий был готов в 1994 году — но, конечно же, все студии от него открестились, потому что история получилась такой: некий кукольник, чья жена давно к нему охладела и мечтает об операции по перемене пола, находит лаз в голову Джона Малковича — конкретного голливудского актера со всеми его перверсиями и по-европейски аристократическим очарованием. По сценарию, главный герой собирается неплохо заработать на экскурсиях «в голову Малковича», но человеческие страсти и игра в Творца побеждают здравый смысл, которого, вообще-то, и не предполагалось.
«Ошибочно полагать, что всему есть одно объяснение. Однозначная трактовка всегда ложная, даже если формально она верна. Все эфемерно, все постоянно меняется. Научившись выходить за пределы сформированных убеждений, вы будете вознаграждены: ваши озарения будут глубже, а взгляд на мир преисполнится состраданием. Это то, чему я постоянно учусь заново»
В итоге — Малкович попадает в голову Малковича, а дальше — взрыв парадигм уже в головах зрителей, змея, пожирающая свой хвост, теория струн и самые психоделические проявления дуализма. Такую вот историю Кауфман послал Френсису Форду Копполе, который, само собой, за подобный сюр не взялся, но передал скрипт зятю — Спайку Джонзу. А Джонз у нас — кто? Выдающийся клипмейкер, автор самых сумасшедших видео для Бьорк, Beastie Boys, Chemical Brothers и Daft Punk. Джонзу сценарий пришелся по вкусу, все обещало прекрасный и даже коммерчески привлекательный проект. К тому же и для Кауфмана, и для Джонза фильм был дебютом — облажаться было просто нельзя.
Кауфман — въедливый интеллектуал, который давно размышлял о том, как наша голова производит мир, проливая слезы над рекламой Nike со слоганом Just Do It. Однажды он шел по улице в Лос-Анджелесе, где тогда жил, и ему навстречу попался пожилой мужчина, бежавший утренний кросс. «Худшее позади», — сказал мужчина, поравнявшись с ним. «Ого, какой классный, как метко сказано», — подумал Чарли. Через неделю он встретил снова бегуна и подумал: «О, это тот самый мудрый старичок», — и снова услышал: «Худшее позади». «Ок, — подумал Кауфман. — Не слишком оригинально». Когда в третий раз он услышал ту же шутку, ему стало неловко, причем в тот момент Кауфман шел в гору, а старичок бежал с горы — реплика оказалась уж совсем не к месту.
Дальше — больше: Чарли стал избегать встреч с ним, переходил на другую сторону улицы, выглядывал из окна, чтобы посмотреть, не бежит ли «старичок-оптимист» по его улице — так его жизнь приобрела негативную окраску. Хотя ситуация никак не изменилась: просто пробежка, просто счастливый старичок, просто «худшее позади» и полная фрустрация. Тема мира как игры, чего-то подложного и фейкового вообще прошивает все творчество Кауфмана. Интроверт Кауфман — будущий автор «Адаптации», «Вечного сияния чистого разума», «Нью-Йорк, Нью-Йорк» (в последнем фильме он выступил также и режиссером) — всегда был одержим кукловодством и в 2015 году написал свой любимый сценарий, по которому собственноручно снял фильм «Аномализа» — кукольную драму, получившую гран-при Канн.
Малкович и все-все-все
Когда договоренность Чарли Кауфмана с режиссером Спайком Джонзом перешла в активную фазу, они отправились к Малковичу во Францию, где тот преспокойно жил в своем особняке. Малкович, услышав о сценарии и вообще об идее фильма, был буквально напуган. Он ходил по комнате нервный и смятенный, но через 15 минут согласился.
«Окей, в заголовке есть не только мое имя, но и мое „Я“, так что у нас два варианта: либо фильм будет кошмарным факапом — и я до конца жизни в дерьме, либо это будет бомба, и я навсегда останусь для зрителя „Джоном Малковичем“, чему буду рад», — резюмировал актер
В 1998 году начались съемки, и Джонз не уставал удивляться, какую храбрость нужно иметь, чтобы играть себя в фильме, который целиком является тобой.
У героини Кэмерон Диаз поначалу не было образа. Кауфман никак не мог подобрать ей подходящее описание и просто рассматривал фотки людей с улицы в поисках типажа. Художник по гриму Гуччи Вестман вспоминает: «Не было ничего труднее, чем заставить Кэмерон Диаз выглядеть по-домашнему, совершенно заурядно». Когда Диаз согласилась играть в фильме, то не знала о том, что ей «не нужно быть такой, чтобы ее узнавали». Диаз, двухметровая блондинка с максимальной заниженной талией джинсов, ослепляющая улыбкой чеширского кота! Здесь ей нужно быть серой мышкой, которую к тому же попросту «трахнет» Малкович, а заодно и главный герой — кукольник Крейг, который сидит в мозгу Малковича.
Кукольника Крейга, главного героя, сыграл Джон Кьюсак. На тот момент актер искал самый «п*******ый» [сумасшедший] сценарий — такое задание он дал своему агенту Уильяму Моррису, и тот таки нашел «Быть Джоном Малковичем». Позже Кьюсак еще раз отработает с Джонзом и Кауфманом в блестящем триллере «Адаптация» 2002 года.
На роль друга Малковича сначала был приглашен Кевин Бэйкон, но реальная дружба Малковича с Чарли Шином победила — и последний сыграл эту роль не только в жизни, но и на экране. В эпизодах здесь появляются Брэд Питт, Шон Пенн, Дэвид Финчер, Вайнона Райдер и другие, и некоторые высказывают противоречивые мнения о Малковиче в псевдодокументальном фильме «Искусство и культура», который демонстрируется внутри картины.
Маленький триумф самоиронии
Фильм стал для Малковича манифестом. В процессе съемок он пришел вот к какому заключению: «Кто может посмеяться над собой — над своим бессилием, тщеславием, бесцельностью — а потом сказать, что все в порядке? Я смешон, и я — знаменитость. Самоирония — это такая игра и в определенном смысле жертва, когда ты выставляешь себя на посмешище, рассматриваешь как предмет шутки и пренебрежения, но через тебя общество смеется над собой — оно ведь одержимо славой и пустотой, которой является эта слава». Для него тема суррогатной жизни вообще стала волнующей — он еще в 1999 году был озабочен тем, как влияет на нас виртуальный мир, и что впереди — конец искусства, потому что оно исходит из жизни, которой мы не живем.
Несмотря на то, что фильм «Быть Джоном Малковичем» мог бы вполне стать экзистенциальной драмой по теме субъектно-объектного конфликта с миром материи, судьба философского полотна триеровских масштабов его не постигла. Это милая игрушка и заброс в фантазийный мир талантливейшего сценариста Чарли Кауфмана, да и Малкович с упругой грудью, заправленной в красное декольте, определенно хорош. И хоть номинации на «Оскар» остались лишь номинациями, зато жюри Венецианского кинофестиваля в 2000 году было щедрым к создателям фильма. Да и какая официальная критика сравнится с искренней любовью зрителя?