«Довольно странно, что женщины обращают на меня внимание»: Майкл Фассбендер о работе, сексе и гонках
О себе
«Я определенно считаю себя ирландцем. Я прожил в Лондоне 20 лет, но никогда не называл себя британцем. Британские СМИ называют меня так, если у меня все хорошо. А если нет, то для них я тоже ирландец».
«Когда я впервые приехал в Лос-Анджелес, мне было 24 года, но все думали, что мне 35. На пробах в телешоу мне пришлось показывать агенту свои водительские права, чтобы доказать свой возраст. Мне нравятся мои морщины на лбу и на лице — это моя история. Вот этой морщиной меня наградила девушка, разбившая мое сердце, но я ни в коем случае не хочу от нее избавиться».
«Мы с отцом на мотоциклах путешествовали по Европе. Доехали до Дубровника, и так получилось, что встретились с мэром. Он сказал мне: „Вы напоминаете мне одно животное“. Я подумал: „Ну вот. Сейчас он скажет ‚лев‘, ‚тигр‘ или что-то в этом роде“. Но он сказал: „Вы похожи на ежа. Вы дружелюбны, но у вас повсюду иголки“».
О женщинах
«Подростком у меня были прыщи и плохая прическа, поэтому я не пользовался популярностью у девушек. Для меня довольно странно, что женщины обращают на меня внимание теперь, когда я добился успеха, хотя всего пять лет назад полностью игнорировали меня».
«Я нахожу женщин привлекательными во всех формах и размерах. Хотя это немного похоже на клише, но привлекательным является тот, кто уверен в себе и не боится показать ту часть себя, которую общество может принять за слабость. Это тюрьма — постоянно беспокоиться о том, что о тебе подумают другие».
О сексе и постельных сценах
«Я готов сделать то, что от меня требует режиссер. Это моя работа. Если я играю сексоголика, то это нормально, что в какой-то момент мне придется раздеться. Или, если играю в фильме подобном „Опасному методу“, где речь идет об одержимых людях, нет причин, по которым я не должен сниматься в сцене, которая включает садомазохистские практики. У каждого свои предпочтения, когда речь заходит о сексуальном удовольствии. Только не просите меня рассказывать о моих фантазиях! Их я оставлю для себя».
«У половины из нас есть пенис, а другая половина, вероятно, видела его. Тогда почему более нормальным считается отрубать людям головы или стрелять в них? Значит ли это, что насилие более приемлемо для нас, людей?»
О гонках
«Скорость всегда привлекала меня. Я всегда получал удовольствие от попыток стать единым целым с машиной — сейчас я далек от этого, но поставил перед собой цель».
«В первый день съемок, подготовив персонажа, всегда думаешь: „Боже, надеюсь, это сработает“. В гонках все по-другому — если ваш разум где-то бродит, то готовьтесь сойти с трассы».
О церкви и вере
«В детстве я был алтарным мальчиком, и у меня были ключи от церкви. Мне приходилось открывать ее утром и посещать все мессы, свадьбы и похороны — все мероприятия, запланированные на месяц. Я помню, что несколько раз проспал, и всем приходилось ждать меня возле церкви».
«В жизни бывают моменты, когда я думаю, что кто-то присматривает за мной. Кто-то точно за мной присматривает».
