Солидный кусок славы получили и другие битники. Среди них Нил Кэссиди — любовник Гинзберга, друг и вечный попутчик Керуака, профессиональный угонщик машин и «самый известный литературный прототип». Под разными именами Кэссиди фигурирует в романах Керуака, о нем писали Гинзберг, Кен Кизи и Хантер Томпсон, ему посвящали песни Моррисси, Том Уэйтс и Fatboy Slim. Самостоятельно Нил Кэссиди отличился лишь сборником личных писем, автобиографией и стихами, многие из которых были написаны в соавторстве с Керуаком. Кэссиди чтили (и до сих пор чтят) лишь за то, что он Нил Кэссиди — мятежник, свободный от пуританства послевоенной Америки.
Бит-поколение — это всегда про мужчин. Про мужчин-вольнодумцев, познавших мир через автостоп, запрещенные вещества, алкоголь, буддистские практики — или через все это, вместе взятое. Женщины в истории битников всегда уходят на второй план — это подружки или жены, очередная «вселенская большая любовь» или попытка познать гетеросексуальные отношения.
Если подумать, то самой популярной женщиной бит-поколения уже долгое время остается Джоан Воллмер, жена Уильяма Берроуза. Джоан не писала книг или стихов, но зато, как подмечают историки, отличалась общительностью и радушием — именно ее квартира на Манхэттене стала местом, где зародилось то, что в будущем получит название «разбитое» поколение.
Там она познакомилась с Берроузом, переживавшим морфиновый и гетеросексуальный период, и подсела на бензедрин (препарат, производный от метамфетамина). Зависимость тянула за собой ряд проблем и отсутствие денег, поэтому молодая семья была вынуждена уехать с Манхэттена. Какое-то время они жили в Техасе, где у них родился сын Билли (будущий писатель, которого тоже редко вспоминают в отрыве от известного отца), потом перебрались в Новый Орлеан и под конец семейной жизни осели в Мехико. Джоан сменила бензедрин на алкоголь, Уильям сидел на героине и снова вернулся к сексу с мужчинами. В письмах Аллену Гинзбергу он писал, что «ему никогда не нравились женщины», пока Джоан устраивала скандалы из-за его героиновой зависимости и измен с мужчинами. Они подавали на развод, но в итоге мирились и продолжали жить вместе.
Все подошло к концу в сентябре 1951 года, когда на одной из вечеринок Берроуз ради шутки или глупого эксперимента решил продемонстрировать свою меткость в стрельбе. Оружие было его большой страстью, наряду с наркотиками и мужчинами. Он попросил Джоан поставить на голову стакан, выстрелил из пистолета и попал ей в лоб. Джоан погибла.
На судебном процессе Уильям придерживался теории, что оружие выстрелило в Джоан случайно во время демонстрации друзьям. Изначально его признали виновным в убийстве жены и посадили в тюрьму, но Берроуз оказался на свободе уже через две недели. Как позднее говорил он сам, его адвокат подал апелляцию и подкупил экспертов по баллистике — они заявили, что первая баллистическая экспертиза, повлиявшая на приговор писателю, была полна ошибок. Никаких документов, объясняющих, как именно ему удалось выйти на свободу, не сохранилось. После освобождения Уильям уехал в США и в Мексику больше не возвращался.
Для Берроуза убийство супруги стало творческим катализатором — он признавался, что если бы не смерть Джоан, он никогда бы не стал писателем. Воллмер была музой для битников при жизни и осталась ей после смерти.
Имена других женщин-битников, конечно, никто не скрывал, просто в их судьбах не было ни семейных драм, ни резонансных смертей, подобных гибели Джоан — позднее это происшествие станет причиной многочисленных споров и ляжет в основу фильма «Ритм». Но женщины-битники тоже жили, творили и пытались идти против американских догматов — хотели заниматься творчеством, а не сидеть возле родителей и мужей, бездумно рожая детей и занимаясь домашним хозяйством. Отстаивание свободы и прав, иное позиционирование себя давалось женщинам бит-поколения сложнее, чем мужчинам. По словам поэта-битника Грегори Корсо, в 50-х годах мужчина мог быть мятежником, но если из-под контроля выходила женщина, родители запирали ее в психиатрической лечебнице, где пытались «вылечить» электрошоковой терапией.
Через подобное «лечение» прошла Элиз Коуэн — поэтесса и битник, чьи стихи ни разу не были опубликованы при жизни. Девушка из богатой еврейской семьи, очарованная поэзией, могла по памяти цитировать своих любимых авторов и много времени проводила в лечебницах. Ее связывали короткие отношения с Алленом Гинзбергом. Он к тому моменту еще не до конца осознал свою гомосексуальность, а поняв, обрек Элиз на звание своей последней женщины. Ее тяготили и этот статус, и любовь к Гинзбергу, которая в итоге тянулась до самой смерти, и родители, не принимающие образ жизни дочери-битника.
Депрессию Элиз усиливал и тот факт, что она не могла обрести голос как поэтесса — нигде не публиковалась и постоянно писала в стол. Под конец ее жизнь превратилась в череду коротких моментов просветления между периодами госпитализации в психиатрическую клинику.
Незадолго до смерти Элиз устроилась работать машинисткой, по ночам пила красное вино и втайне писала стихи. После увольнения — очередной психоз, лечение и отправка домой под надзор родителей. В родительской квартире 1 февраля 1962 года Элиз Коуэн покончила жизнь самоубийством.
Родители ненавидели ее стихи, как и жизненную философию — она была для них настоящим позором, а само творчество — чем-то недоступным для понимания и грязным из-за количества откровенных сцен в стихах и высказываниях. Они уничтожили все последние стихи Элиз, не подозревая о том, что 83 стихотворения были спрятаны в коробке в подвале ее друга Лео Скира. Позднее многие сочинения Элиз будут опубликованы с его помощью.
Великие битники не писали и практически не вспоминали об Элиз Коуэн. Возможно, она скрывается под чужим именем в книгах Керуака, или Гинзберг между строк упоминал о ней в очередном стихотворении — этого уже не узнать. Память об Элиз сохранила в своих текстах только писательница бит-эпохи Джойс Джонсон. Они познакомились во время учебы в Барнард-колледже, и об этой встрече Джонсон вспоминает в своих мемуарах Come and Join the Dance.
«На первых выходных в Барнарде я встретила девушку, которую мои инстинкты посоветовали избегать. Я не хотела знать Элиз Коуэн. Я сопротивлялась дружбе с ней около месяца. Мы пошли выпить кофе и закончили тем, что прогуляли занятия, не желая отвлекаться от разговора, полного близости. Большинство наших разговоров были такими на протяжении всех 10 лет, что мы знали друг друга. До сих пор после ее смерти меня шокирует мысль о том, что Элиз умерла и я не могу взять трубку и поговорить с ней»
Джойс Джонсон (в девичестве Глассман), как и ее будущая подруга Элиз Коуэн, родилась в строгой еврейской семье и поначалу жила обычной жизнью послушного подростка — хорошие оценки в школе, дополнительные уроки фортепиано и посещение театральной студии. В доме все подчинялось контролю родителей, который постепенно начал тяготить Джойс. С 13 лет ее манила богемная жизнь Нью-Йорка, и она сбегала на улицу, чтобы посмотреть на музыкантов и художников.
Окончательной свободы Джойс добилась, поступив в Барнард-колледж — она отвергла размеренную жизнь, подконтрольную родителям, с головой погрузившись в зарождение раскрепощенной американской культуры с джазом и битниками. Ее новая жизнь, естественно, не пришлась по вкусу родителям, и холодная война между ними продолжалась до самой их смерти.
В 50-х годах после окончания колледжа Джойс работала редактором и писала свою первую книгу — Come and Join the Dance. Она получила довольно крупный гонорар от издательства, пообещав закончить роман через 6 месяцев, но этого не произошло — Джойс встретила Керуака. Их познакомил Аллен Гинзберг: он отправил Джойс на свидание вслепую в одну из кофеен Вест-Вилладжа, где ее и ждал Керуак. Джек позднее вспоминал о красном пальто и белокурых кудрях Джонсон, а она сетовала, что так и не смогла вовремя закончить книгу.
«Мне потребовалось несколько лет, чтобы закончить роман, потому что моя жизнь была хаотичной — меня постоянно прерывали такие люди, как Джек», — вспоминала Джонсон в одном из интервью
По иронии, она стала свидетельницей триумфа Керуака и была рядом с ним, когда роман «В дороге» наконец поступил в продажу спустя 6 лет после написания — 5 сентября 1957 года. Уже в первых рецензиях критики объявили «В дороге» шедевром современной американской литературы. Литературный критик The New York Times Гилберт Милштейн писал, что этот роман «самое красивое, ясное и важное высказывание, которое когда-либо создавало поколение Керуака — аватара битников». Джонсон в это время оставалась на обочине бит-литературы.
Джойс посвятила свою жизнь и работу тому, чтобы не остаться в истории просто «подружкой Джека Керуака». В своих книгах она пыталась понять позицию женщины в кругах битников, которая часто упрощалась до роли наблюдателя в компании гениев — Берроуза и Керуака. Она писала о том, как из «разбитого» поколения сделали товар и стереотип, с помощью которых продавали книги, черные водолазки, бонги и сам образ жизни. И самое важное — она писала о других женщинах, которые вложились в культурную революцию.
Один из преподавателей Барнарда однажды сказал Джойс и ее однокласснице Элиз Коуэн, что у большинства женщин никогда не будет опыта, о котором они смогли бы написать, ведь они не нарушают правила и просто послушно следуют по установленному для них родителями и мужьями маршруту.
Джойс и Элиз не согласились принять правила и своим примером показали, что можно выйти из тени мужчин — и за рамки навязанных социумом стандартов.