Как рейвы были «храмом единения», а стали протестом
В мае 2018 года в клубах Тбилиси случились антинаркотические рейды, и это было жестко. Полиция просто срывала тысячное мероприятие, выволакивала людей на улицу, применяла силу и проводила массовые аресты. «Вам нельзя просто так врываться в мое пространство», — кричали люди, чьи гармония и единство были безвозвратно поломаны. Молчать не стали, и молодежь устроила рейв-протест на площади перед зданием грузинского парламента в центре Тбилиси. Что удивительно, министр внутренних дел Грузии через пару дней принес публичные извинения за жесткие действия полицейских.
Этот стихийный рейв и феномен протестного вдохновения, которое так понятно нам сейчас, и стали канвой для документалки Степана Поливанова «Raving Riot: рейв у парламента» . Собственно, режиссер оказался в Тбилиси в момент протеста совершенно по другим делам, но его заинтересовала история организатора рейв-протеста — лидера движения «Белый шум» Бека Цикаришвили. Это формация, которая выступает за декриминализацию наркотиков в Грузии. На этом фоне история диджея Михайло, которого в результате рейда посадили на 8 лет, и других задетых за живое участников повествования дает представление о культуре современного Тбилиси, о техно-сцене, которая там созрела за несколько лет, о надеждах и увлечениях молодежи и, конечно, о свободе. Пусть она и призрак.
Другая история про рейв более аутентична, потому как она про родину рейвов — Англию. Это фильм Джереми Деллера «Everybody in the Place: рейв как забастовка «, название которого отсылает к раннему хиту The Prodigy. Деллер вообще-то не совсем режиссер, он скорее куратор и художник, который в качестве материала использует реальные события и факты. Его фильм — документальное свидетельство того, как Деллер преподавал школьникам историю Великобритании с помощью лекций о рейве.
Вот ведь радость: приходит классный дядька, приносит кучу микшеров и драм-машин из конца 80-х, можно жать на кнопки и делать свое техно. Ну, а видео — вообще огонь: странные фрики танцуют под музыку из прошлого века, обнимают друг друга и сочатся любовью. Через счастье рейвов, единение, сравнение вечеринок с церковными службами автор очень тонко рассматривает события, которые происходили на этом фоне в стране — забастовки, безработица, Тэтчер, первые роботы на производстве и терроризм.
В 2003 году Деллер за фильм «Memory Bucket» получил премию Тернера — в нем ему удалось рассказать о Буше, ни разу не показав его в кадре и, по сути, даже не упомянув. Просто это история секты «Ветвь семьи Давидовой», которая базируется в родном городе Буша — Уэйко.
Примечательно, что в программе Beat Weekend был заявлен и третий фильм о рейве под названием «Рейв в Иране», снятый швейцаркой Сюзанн Мейерс в 2016 году. Вероятно организаторы забеспокоились, что Beat может превратиться в недельный всероссийский рейв, и на всякий случай, вспомнив духоту автозаков, решили снизить градус протеста.
Как PJ Harvey ездила за вдохновением на войну
Шеймус Мерфи и PJ Harvey знакомы давно и глубоко профессионально. Он как режиссер и оператор снял несколько клипов на ее песни, но вообще Мерфи — военный фотограф и семикратный лауреат премии World Press Photo, который, понятное дело, снимает в точках разгоревшихся военных конфликтов. После одной из выставок менеджер Харви позвонил Мерфи и сказал: она хочет поработать с вами, то есть — поехать с вами на съемки.
Идея проекта состояла в том, чтобы Мерфи работал над фото, а Харви — над музыкой, каждый делал бы свое дело, но при этом затрагивая общие темы человеческих страданий и катастроф.
Когда Мерфи прослушал демо-версию восьмого альбома Харви «Let England Shake», то понял, почему она обратилась к нему. «Она прислала мне заготовки альбома, я внимательно слушал каждую песню в течение нескольких месяцев. Я был поражен — этот человек никогда не был на войне, и все же она говорит об окопах, линии фронта, боли и о том, через что проходят солдаты», — рассказывает фотограф.
Пока Мерфи и Харви путешествовали в Косово, Афганистан и Вашингтон, окончательно сложилась идея фильма. Во время поездки Шеймус наблюдал, как творческие процессы Харви принимают другой оборот. По возвращении Харви выступила с идеей создания инсталляции — открытой сессии записи альбома на публике, которую также снимал Мерфи. Из всего этого — поездок в сердце конфликта, съемок певицы на фоне руин или Белого дома и студийного перформанса — получилась уникальная по искренности картина PJ Harvey: A Dog Called Money .
Многое, что попало в кадр, не нашло отражения в финальной версии альбома — например, в него не вошла запись поющего афганского мальчика и многое другое. Сам по себе факт того, что мы в кадре видим живую, поющую, философствующую Пи Джей — это явление. Певица почти не появляется на публике, не дает интервью, и никто не знает, откуда берется ее прозорливость и мистическое знание сокровенных глубин наших нечистых душ.
Как «Студия 54» стала эпохой всего за 33 месяца
Хотя клуб Studio 54 просуществовал всего 33 месяца, он до сих пор является брендом диско-культуры, арт-андеграунда, наркотического упоения и свободной любви. С апреля 1977 года по январь 1980-го клуб был эквивалентом светского бала для светил нового образца — необязательно было быть богатым, скорее — необычным, экзальтированным и под кайфом. Наркотики здесь раздавали, словно печенье к чаю, а среди завсегдатаев были Энди Уорхол, Грейс Джонс, Бьянка Джаггер, Диана фон Фюрстенберг и самые модные ЛГБТ-тусовки Нью-Йорка. Фильм «Студия 54» , снятый Мэттом Тирнауром, по сути, являет собой историю основателей культового заведения — Йена Шрагера и Стива Рубелла. Эти выходцы из рабочего класса после закрытия «Studio 54» умудрились загреметь в тюрьму. Нет, не за горы наркотиков, а по причине неуплаты налогов.
После выхода на свободу они снова ввязались в бизнес и открыли отель на Мэдисон-авеню и клуб «Палладиум», который стал взлетной площадкой для Жана-Мишеля Баския. Закончилось все со смертью Рубелла от СПИДа в 1989 году — о «Студии 54» уже был снят довольно информативный фильм в 1998 году, где Рубелла величают не иначе как «Лорд Диско».
В фильме Тирнаура история клуба рассказана устами Йена Шрагера. Главный вопрос, на который приходится отвечать режиссеру: «Как ты заставил Йена заговорить о студии?» «Я лично знаю Шрагера довольно давно, думаю, только благодаря этому он доверил мне свою исповедь. Он привык скрываться от прессы и вообще — не фанат разоблачения. Моя самая трудная работа заключалась в том, чтобы вытащить его из глубокой интроверсии», — рассказывает режиссер. Вышел фильм об эпохе и о двух парнях, которые ее сделали просто потому, что им хотелось веселиться среди единомышленников, а вовсе не о Уорхоле и звездах, которые привычным образом задвигают человеческое за кулисы поп-арта. Сам Тирнаур является корреспондентом журнала Vanity Fair и в 2009 году снял фильм о Valentino.
Как живут парни, профессия которых — говорить «нет»
Правила входа в берлинские клубы — самые обсуждаемые в мире. Существует масса блогов, где описывают подходящую одежду, формат поведения и разговоры, которые нужно затевать с фейсконтрольщиком, чтобы наверняка попасть внутрь. В столице Германии вышибалы играют не только роль охранников, но и кураторов, которые на глаз определяют, кто может выдержать экстремальный уровень техно-гедонизма, кто пришел просто поглазеть, а кто — поиздеваться над зрелищем. Героев фильма «Берлинский фейсконтрольщик» знают все — звезды, кутилы, музыканты. Это Свен Марквардт, Смайли Болдуин и Фрэнк Кюнстер, которые много лет держали оборону клубов Berghain, Delicious Donuts и King Size в конце 90-х и знают ночную жизнь Берлина не понаслышке.
Режиссер фильма Дэвид Дитль исследует удивительную способность этих людей говорить «нет», годы встречи рассветов, судьбы членов их дружеской тусовки и запечатлевает их в тот момент, когда они переходят в стадию динозавров.
Эти парни росли еще в Берлине, разделенном стеной. Сейчас меняется не только музыка, но и сама клубная тусовка, город и новостная повестка. «Фейсконтрольщик — самая абсурдная профессия, но зато ты имеешь власть над людьми, — рассказывает Марквардт. — Вот уж точно, чему меня научила профессия, так это отделать фальшивых друзей от настоящих. Когда тебе кричат: «Эй, Свен, вот селфи, помнишь, мы фоткались?» — тут надо не облажаться.
Сейчас мэрия Берлина готовится выделить 1 млн евро на обновление звукоизоляции ночных клубов города. Техно — это бренд, но настоящий драйв уже не там. Так что фильм вышел ностальгический и правдивый, да и сам режиссер, родившийся и выросший в США, явно тоскует не только по родине и по юности, которую не смог провести «круто». Сейчас Дэвид живет и работает в Германии и делает фильмы-истории вместе с единомышленниками из студии Flare Films .
