Об одиночестве
«Раньше я постоянно чувствовала себя одинокой. В своих мыслях. У меня было постоянное чувство, что я думала как-то иначе, не так, как все остальные. Мне было одиноко в своем родном городе. Я не знала, где я хотела быть, но я знала, что еще не была там. Я думаю, что это одиночество придало темный оттенок всему, что я сделала потом».
О любви к прошлой эпохе
«Что было лучше в 1950-х и 1960-х годах, так это то, что тогда люди радовались жизни. Был прилив чувств после победы в войне, все было новое — абсолютно новая жизнь. Люди придумали рок-н-ролл! И, конечно, был Элвис. Сейчас происходит много всего интересного с новыми технологиями, но впечатления уже не те, что были раньше».
Об Элвисе
«Элвис всегда был джентльменом, всегда был звездой, у него была внешность бога и голос ангела. Он не был чьим-либо изобретением — он просто был невероятно крутым. Вот почему его музыкальное наследие до сих пор живо, он — само совершенство».
О своем творчестве
«Я всегда думала, что мое творчество само все обо мне расскажет, но теперь я понимаю, что оно рассказывает людям о чем-то совершенно мне неизвестном».
Об Эми Уайнхаус
«Я верю в Эми Уайнхаус. Я знаю, она больше не с нами, но я верю, что она была той, кем она была, и в этом она была права. Она никогда никому не позволяла убеждать ее быть той, кем она не являлась. Она была сильной и всегда выглядела так, будто знала, что делает».
О грусти
«Грусть — это счастье для меня. Я люблю такое состояние. Когда я пишу что-то грустное, я улыбаюсь».
О своем голосе
«Никогда я не делала ничего, чтобы улучшить свой вокал, даже наоборот: я ем тоннами шоколад, пью литрами молоко. Так что мой голос, наверное, существует вопреки, а не благодаря моим усилиям».
О популярности (и ее достижении)
«Я поняла, что не надо искать причину, по которой люди любят ту или иную музыку. Даже если ты — лучший певец в мире, вероятность того, что никто тебя никогда не услышит, велика. Ты решаешь: продолжать петь или завязать. Я пела в Бруклине с 17 лет, и всем было на меня наплевать. С тех пор во мне мало что изменилось, но теперь дела складываются в мою пользу. Возможно, ангелы решили пролить на меня немного света».
О боге
«Я любила мистику, идею чего-то великого, идею божьего замысла. Для меня концепт религии перешел в абсолютно здоровую идею о боге — я не придерживаюсь традиционных взглядов на католицизм, но мне нравится идея того, что за мной кто-то наблюдает сверху».
О критике
«Знаете, что для меня по-настоящему страшно? Когда вы пишете песни десять лет, а потом люди начинают слушать все ваши композиции и заявляют, что им это не нравится, а ваш внешний вид отталкивает. Это неприятно».
О примерах для подражания
«У меня есть примеры для подражания. Когда мне было около 18, я очень много слушала группу Nirvana. Мне нравится Эминем, я люблю музыку 60-х, и у меня есть несколько любимых саундтреков к кинофильмам, которые мне просто очень приятно слушать».
О себе
«Я композитор, который десять лет подряд сочинял музыку для себя, и не было никакой публики — было только творчество. И в шоу-бизнес я не стремилась. И любовных баллад, заточенных под радиоформатные 5 минут 22 секунды, никогда не писала. И мне действительно нравится такая прическа, такой макияж, именно такие платья, и на сцене я двигаюсь так, а не иначе. Это мой образ, а публика может решать, интересна я ей или нет».
О прессе
«Мне осточертело, что в прессе обсуждают только мои предполагаемые пластические операции. Привет, я певица, а не модель! Обсуждайте музыку!»
О любимом Сан-Франциско
«Этот город — мое самое любимое место на земле. Здесь есть пространство, чтобы поразмышлять. Сан-Франциско всегда такой спокойный, такой сдержанный и глубокий. Атмосфера в городе полностью соответствует атмосфере внутри меня. Мы — идеальная пара».
О Трампе и Канье Уэсте
«То, что Трамп стал президентом, — огромная трагедия для нашей страны. А то, что ты (Канье Уэст — прим. Salt Mag) поддержал его — огромная потеря для нашей культуры».